Недавно Артемий Лебедев у себя в блоге, в заметке о йогуртах написал следующее, цитирую: «удивительно, но йогурт — это один из продуктов, которого не было ни в каком виде в СССР». И я позволил себе в этом усомниться.

Сначала посмотрим когда примерно слово появилось, знали ли его в СССР?

В терминах и определениях ГОСТа 17164-71 («Молочная промышленность. Производство цельномолочных продуктов из коровьего молока») слово встречается в ряду других кисломолочных продуктов.

А ещё раньше? Большая Советская Энциклопедия 1931 года издания знает его под названием «ягурт», цитирую небольшую часть:

ЯГУРТ (по-турецки — кислое молоко), вид простокваши специального приготовления: молоко кипятится и, по охлаждении его, заражается микробами молочно-кислого брожения (коккобацилл и лактобацилл кавказский).

Но не в революцию же слово появилось? Было оно известно и при царе, вот такой рецепт можно найти на страницах седьмого тома «Реальной энциклопедіи практической медицины» (С.-Пб., 1914):

Нѣсколько сходенъ съ кислымъ молокомъ и ягуртъ (іогхуртъ, юхуртъ, джаурди), изготовляемый въ Турціи и Болгаріи: коровье, козье или овечье молоко выпариваютъ въ широкомъ сосудѣ при 80°С. до ⅔—¹⁄₂ объема при помѣшиваніи, затѣмъ охлаждаютъ до 55°С., прибавляютъ около 2 куб. стм. на литръ ягурта со вчерашняго или третьяго дня и закутываютъ сосудъ въ шерстяные одѣяла для сохраненія температуры часовъ на 5, послѣ чего ставятъ въ холодное мѣсто на 3—4 часа. За это время ягуртъ скискаетъ. Для полученія первой порціи бродила даютъ молоку скиснуть при 30°С. и собирают пѣнку.

Хорошо, по всей видимости в СССР и даже раньше слово знали, но выпускался ли йогурт промышленно?

Ответ на этот вопрос быстро находится в брошюре «Мясная и молочная промышленность СССР за 50 лет советской власти и перспективы её дальнейшего развития» за 1968 год. Цитировать текстом я оттуда не буду, лучше приведу скан страницы.

Из брошюры «Мясная и молочная промышленность СССР за 50 лет советской власти и перспективы её дальнейшего развития», М., 1968

Я неплохо помню ассортимент полок в 1980-е. В моём родном Лениногорске йогурта я в те годы не встречал и не слышал о нём, видимо распространённым продуктом он не был, но определённо в СССР производился — страница выше подтверждает.

Дореволюционные мундиры из ещё не открывшегося самарского музея

В России как-то принято любить другие города, не те, в которых живёшь. Кто-то любит Москву, Нью-Йорк или Лондон, а я вот, кажется, полюбил Самару. Может у меня ограниченный опыт, не знаю, за свою жизнь я посетил под сотню городов, больше трети из них — российских.

В Самаре был четыре раза, но пока всё как-то набегами — приезжая на конференцию, выкраивал время побродить. Тешу себя надеждой приехать подольше. Повезло каждый раз останавливаться в старой части, иначе, очень вероятно, город мне бы так не полюбился. Самара сильно вытянута вдоль реки и с современной частью я успел бегло познакомиться — через неё каждый раз приходится ехать до и от места проведения конференции.

Старая Самара — это массивные кварталы исторической застройки, то, что Казань давно потеряла, сожгла и снесла. Самара отнеслась к своему наследию куда бережнее, а теперь ещё и принялась его восстанавливать — пока гулял заметил очень много зданий в лесах.

Гулять очень интересно, особенно заглядывать во дворы — в отличие от фасадной Казани, в Самаре, если заглянуть за историческое здание, увидишь другие исторические здания, а не новострой. Так, углубившись в одну из арок, познакомился с пьяненькой, но приветливой бабулькой, которая многое рассказала об истории двора, где обитает последние 50 лет. Живёт она в бывших конюшнях, в этой постройке ещё «привязи в целостности», а барскому дому в тридцатые надстроили два этажа и теперь это четырёхэтажный жилой дом.

Обои в одной из заброшек, открытой всем ветрам. Несмотря на отсутствие стёкол, нигде ничего не отошло

По всему городу пока ещё очень много заброшек, надеюсь их не сломают, а восстановят — внутри почти каждой очень хорошо сохранилась отделка, видно из окон. Насколько я мог заметить, в городе много музеев, но большинство были либо очень далеко, либо не работали в выходные (я приезжал на субботу и воскресенье). Зато (удача!) случайно удалось попасть в не открытый пока ещё музей мундиров с уникальными экспонатами.

Разрешили снимать что захочу, сделал несколько снимков, но сейчас ругаю себя — мало! Заодно прояснил такую интересую вещь — не в первый раз обращаю внимание на небольшой размер одежды, как будто все люди были раньше сильно меньше. Сотрудник музея объяснил это просто — за сотню лет мундиры сильно сели от чистки и стирки.

Сейчас я посягну на святое, но лично мне кажется, что если город отреставрировать и наладить самолётное сообщение из близлежащих регионов, то Самара вполне могла бы соперничать с Питером! 😱

Есть такая система репликации на триггерах для СУБД «Постгрес» — Slony, не знаю кто как читает это слово по всему миру, я всегда произносил его как «Сло́ни» — вслед за нашими системными администраторами.

Оказывается читать это слово следует немного иначе.

Примерно в конце девяностых на логотипе «Постгреса» появился слон, к этому логотипу, да и видимо вёрстке сайта, приложили руку россияне. Так картинка со слоном называлась «slonik.gif» и прислал её, как достоверно известно, петербуржец Дмитрий Самерсов, рисунок сделала какая-то его знакомая.

Тот самый логотип со слоном

Ян Вик, активный участник сообщества, в то время искал название для своей системы репликации и поинтересовался что значит «slonik», а потом спросил как будет много слонов, так и родилось название «Slony» — «Слоны́».

Клеймо на кирпиче в стене одного из самарских домов, кажется Главпочтамта

Вчера и сегодня я был на конференции «404» в Самаре и, конечно, не смог отказать себе в удовольствии прогуляться по этом городу. Бегал, как бешеная собака, по городу, пытаясь впитать в себя увиденное. Я всякий раз завидую этому городу, — обилию и сохранности исторических моментов.

Пока бегал, естественно, зацеплял глазами и кирпичные клейма. Почти ничего не фотографировал, не до этого было, но один раз всё же остановился и сделал пару снимков, кажется это были кирпичи в здании Главпочтамта.

Если в Казани на кирпичных клеймах одна, две или три литеры (за исключением кирпичей, привезённых из других губерний), то в Самаре очень много совершенно роскошных многословных клейм. Разглядывать такие — чистое удовольствие.

На снимке — кирпич с клеймом на тычке «З. н-въ Летягина въ Самаре с 1879» («наследников Летягина»). Произведён на заводах посёлка Запанское и принадлежавших когда-то Ивану Петровичу Летягину. После смерти владельца завод перешёл к его вдове и сыновьям.

Летягинский кирпич был брендом, вот что написано о нём у известных самарских краеведов Андрея и Ирины Демидовых:

Даже придирчивый домовладелец Дмитрий Ермилович Челышев предпочитал иметь дело с Летягиными, говоря: «Летягин — это фирма». Его кирпич можно и в окно бросить на тротуар, он не расколется, и в воде держать — веса не наберет. Классная работа. Именно из этого кирпича Челышев построил свой первый доходный дом на Саратовской (Фрунзе). А Иван Петрович Летягин только наращивал производство, имея три современных кирпичных завода.

В начале 20 века дела у Летягиных пошли совсем плохо — от Ивана Петровича остался огромный долг и в 1909 году кирпичные заводы пришлось продать, их купил Павел Никитович Маштаков, член городской думы, владелец каменоломен и кирпичных заводов, продолжив выпуск кирпича под маркой «Летягин».

Иллюстрации из первого номера журнала «Огонёк», вышедшего 9 (21) декабря 1899 года как еженедельное литературно‑художественное приложение к газете «Биржевые ведомости»

Может помните, недавно я изумлялся тому, что журнал «Наука и жизнь», большая неожиданность, начал издаваться ещё до революции. Комментарий в «Фейсбуке» (где у меня основная активность) побудил поискать другие современные журналы с дореволюционными корнями, и я почти сразу наткнулся на «Огонёк» — в 90-е, в Перестройку он был очень популярен.

Оказывается «Огонёк» начал издаваться ещё в конце 1899 года. Пробежался выборочно по первым номерам, честно сказать — читать и сегодня интересно. Позволю себе процитировать один материал.

Статья «Что такое геліографъ?» из первого номера за 1900 год:

Въ извѣстіяхъ, доходящихъ до насъ съ театра войны въ Южной Африкѣ, частно упоминается о геліографѣ. Огромное большинство читателей догадывается, конечно, что геліографъ есть аппаратъ, при помощи которага передаются извѣстія на разстояніи, и замѣняющій собою телеграфъ или телефонъ; но что, собственно, представляетъ собою геліографъ — это знаютъ не многіе.

Скажемъ прежде всего, что геліографія есть наиболѣе простая, дешевая и единственно вѣрная система, при помощи которой осажденный гарнизонъ можетъ сносится съ войсками, идущими къ нему на помощь. Каждый изъ двухъ отрядовъ ставитъ на извѣстномъ пунктѣ треножникъ изъ трехъ какихъ-угодно палокъ и къ верху этого треножника прикрѣпляет зеркало. Зеркало устанавливаютъ такъ, чтобы отраженные лучи пошли отъ него по желаемому направлению къ другому зеркалу, въ свою очередь посылающему лучи на первый пунктъ.

При благопріятныхъ обстаятельствахъ лучи эти представляются в видѣ яркой звезды, видимой въ иныхъ случаяхъ даже на разстояніи до 60 верстъ. У каждого из двухъ аппаратовъ помѣщается солдатъ для передачи сигналовъ и офицеръ, снабженный зрительной трубкой. Закрывая зеркало своей каской или фуражкой или просто дѣлая короткіе повороты, сигнальщикъ можетъ заставить звѣзду мерцать.

Преломляя поток лучей одинъ разъ, онъ передаетъ букву А, два раза Б, и так дальше; черточкѣ отвѣчаетъ продолжительный свѣтъ, точкѣ — коротій. У насъ, въ Россіи, геліографъ получилъ широкое примѣненіе въ Ахалъ-Текинской экспедиціи. Замѣтимъ еще, что слово — геліографъ — происходитъ отъ греческаго: „геліосъ“ — солнце, и „графо“ — пишу.

Два билета третьей денежно-вещевой лотереи 1940-х годов и остатки ещё трёх

Повезло сегодня заполучить два почти целых билета третьей денежно-вещевой лотереи, которую проводили в 1943 году в СССР. Отпарил их утюгом с крышки старого сундука. Судя по следам и обрывкам, там когда-то было наклеено ещё несколько билетов. У меня на фото билетов и их обрывков на 150 рублей — четыре по 25, а верхний справа принадлежит билету в 50 рублей четвертой денежно-вещевой лотереи (1944 года).

Сто пятьдесят рублей — треть средней зарплаты сороковых годов, кто-то изрядно потратился на помощь фронту — деньги, вырученные на лотерее, государство пускало на производство военной техники, всего было проведено четыре тиража лотереи — каждый год с 1941 по 1944-й.

Выигрышные номера третьего тиража печатались в газете «Известия советов депутатов трудящихся СССР» и других газетах, а так же выпускались отдельным изданием Главным управлением гострудсберкасс и госкредита. Любопытно было бы посмотреть не попались ли выигрышные билеты, но просматривать вручную архив газет чересчур трудоёмко.

Из «Инструкции городским (районным) финансовым отделам и центральным (районным) сберегательным кассам о проведении Третьей денежно-вещевой лотереи» можно узнать, что сумма лотереи была определена в 2,5 миллиарда рублей, на эту сумму было выпущено сто миллионов билетов достоинством в 25 рублей.

Были разыграны 2,5 миллиона денежных выигрышей на общую сумму 422 800 000 рублей и 62 800 вещевых призов общей стоимостью в 77 200 000 рублей. Деньгами можно было выиграть от 100 до 50 тысяч.

Кроме денег можно было выиграть: дамское каракулевое пальто (стоимостью 12 тысяч), дамское шерстяное пальто с воротником из чернобурой лисицы (7 тысяч), золотые часы ЗИФ (4,6 тысячи), мужской шерстяной костюм (3 тысячи), дамский шерстяной костюм (3 тысячи), золочёные часы (2 850 р.), ковёр (за одну или 2,5 тыс), серебряные часы (2,4 тыс), отрез шерстяной ткани на мужские и дамские костюмы (за одну или полторы тыс. рублей), дамский каракулевый воротник (1 250 руб), серебряный портсигар (900 руб), дамский трикотажный жакет (500 р), меховую шапку (500 р), пару дамской или мужской обуви (500 р) или отрез шёлковой ткани на дамское платье (450 р).

Читал на досуге про сорокоричный счёт (как-нибудь кратенько напишу про это), а пока гуглил, волею судеб как-то вышел на неофициальный архив журнала «Наука и жизнь».

А там оказалось несколько дореволюционных выпусков журнала (с большими лакунами и сканами только первых страниц). Я и не знал, что журнал с таким названием выпускался ещё до революции — с 1890 года. Читать занятно. Вот немного из №22 за 1893 год:

Парижскій мастеръ Фонтень-Бессонъ устроилъ два новые музыкальные инструмента — кларнетъ-педаль и корнофонъ, которые могутъ быть весьма пригодны для всякаго оркестра, гдѣ есть духовые инструменты.

Кларнетъ-педаль, изображенный на прилагаемой гравюрѣ, на октаву ниже обыкновеннаго (си-бемоль, ля и ля-бемоль). Благодаря этому изобрѣтенію, кларнетъ нынѣ расширяется до шести октавъ, что представляетъ существенное улучшеніе. Устройство кларнетъ-педали такое же, въ общих чертахъ, как и нынѣ употребляемаго; но благодаря педали, звуки получаются въ forte чрезвычайно сильные, въ piano весьма мягкіе. Кларнетъ-педаль очень удобенъ для solo, особенно въ драматической и религіозной музыкѣ. Въ оркестрѣ онъ можетъ дублировать струнному контрабасу, усиливая его эффекты, и даже отлично исполняет пиччикато.

Корнофонъ имѣетъ звукъ, средній между звукомъ корнет-а́-пистонъ и валторны, но болѣе красивый. Корнофоны изобрѣтатель дѣлаетъ въ пяти видахъ (сопрано, альтъ, теноръ, басъ и контрабасъ).

Было бы желательно, чтобы это интересное изобрѣтеніе было введено и въ наши оркестры.

Давно хочу всех познакомить с проектом «Наличники» Ивана Хафизова. Если ещё не подписались на него, обязательно это сделайте, не столько ради сами наличников, которыми увлекается автор, сколько из-за мини-рассказов — очень живых и ярких зарисовок сельской жизни.

Вот, например:

— Вам чего, молодые люди?
— Наличники, — так же громко говорю, — красивые тут у вас!

— Чего? — говорит она таким тоном и делает большие глаза, будто я сказал, что невидимого марсианина фотографирую прямо сейчас. — Они ж все одинаковые тут! Все на одно лицо!
— Да ну вы что, двух одинаковых не найти! Неужели вам не нравятся?

— Нет.
Она ставит тележку, поворачивает к дому, пристально смотрит, поправляя выбившиеся из под платочка волосы.
— Нет, — повторяет она, — не нравится. Как-то гармонии нет, вкуса нет, понимаете? Они очень аляповатые, вы не видите?
Я, удивлённо:

— Ну так в этом же и интерес: это как бы такое наивное искусство…
— Вы считаете? Этот псевдорусский стиль с татарскими этими узорами, перегруженный этот верх… цвета эти — тут я вообще промолчу!

И, подхватив снова тележку, загрохотав бидонами по трещинам асфальта, напоследок фыркает:

— Кому это вообще может нравится-то?!

Удивительно и завидовательно — ну как так можно писать, каждое слово на своём месте! Читаю уже около полугода и, хотя стиль не меняется, не надоело.

Недавно с братишкой в тему вспоминали жежешного Славу Сэ, приторными рассказами которого я почти сразу наелся уже до конца жизни кажется. Вроде тоже по форме увлекательно пишет, а читать не интересно уже.

В позавчерашнюю заметку про родовое дерево я в качестве иллюстрации поставил реальный дореволюционный долговой вексель, где упоминается родственник моих предков.

На эту тему Гриша Бакунов (Бобук) в комментариях в «Фейсбуке» (у меня туда трансляция настроена) выдал чумовую историю о возврате долга по закладной вековой давности:

Нашёл случайно в семейных архивах закладную на 19 рублей в заклад под карманные часы, потом год искал наследников этого человека. Оказалось, что часы все еще у них в семье, правда без золотого корпуса (остался механизм и циферблат со стрелками). Сели, посчитали с учётом процентов сколько мне полагается заплатить за почти 100 лет. C 19 рублей набежало почти 2,5 тысячи.

Повезло что чувака порадовала такая смешная история и мы торжественно порвали закладную, обратно обменяв остатки часов на деньги. Сами часы удалось запустить и завернуть с почти современный (только очень крупный) корпус — я их иногда ношу теперь на руке.