Продолжая тему интерфейсов к языку Си, кстати будет упомянуть появившийся недавно модуль inlinec для Пайтона. Он позволяет вставлять в программу на Пайтоне Си-код довольно естественным способом. Вот пример из документации:

# coding: inlinec
from inlinec import inlinec

@inlinec
def Q_rsqrt(number):
    float Q_rsqrt( float number )
    {
        long i;
        float x2, y;
        const float threehalfs = 1.5F;

        x2 = number * 0.5F;
        y  = number;
        i  = * ( long * ) &y;
        i  = 0x5f3759df - ( i >> 1 );
        y  = * ( float * ) &i;
        y  = y * ( threehalfs - ( x2 * y * y ) );

        return y;
    }

print(Q_rsqrt(1.234))

Я проверил, это действительно работает. Тут вычисляется так называемый быстрый обратный квадратный корень от числа 1,234.

Пока этот модуль скорее прототип — скорость оставляет желать лучшего, в рабочем каталоге создаётся куча мусорных временных файлов, любое отступление от эталонного примера грозит выводом ошибки, которая совсем не помогает понять что не так.

Куда интереснее разобраться как это всё работает. Декоратор @inlinec тут ничего не делает. Судя по коду модуля, он возвращает функцию как есть и служит маркером, что ниже пойдёт сишная функция. Всё работу выполняет кодек, который подключается первой строкой.

Приём не новый, несколько лет назад я про него уже рассказывал — в Пайтоне в специальном магическом комментарии можно указать кодек, который пропускает через себя текст программы. Обычно он используется для программирования в кодировках, отличных от ЮТФ-8, но ничего не мешает использовать его иначе.

Итак, код перед выполнением скармливается специальному кодеку inlinec, который разбирает программу, находит в ней метки-декораторы, компилирует вставки на Си через gcc и заменяет тело на вызовы скомпилированного через библиотеку cffi.

Со времён, когда я занимался спортивной гимнастикой, на память осталась травма позвоночника. Сначала в этой связи мало что приходилось делать, разве что иногда посещать довольно неприятные интенсивные массажи, но потом ситуация как-то резко ухудшилась.

Я не знаю когда это произошло, но в какой-то момент у меня начал образовываться натуральный горб, что хорошо видно на некоторых моих фотографиях. Несколько лет назад я наконец обратил на это внимание и принял меры — стал посещать тренера, занимающуюся реабилитацией спортсменов, которая разобралась в причинах и разработала специальный комплекс упражнений.

Основная причина, в моём случае — перенапряжение определённых групп мышц, которые пытались компенсировать повреждение, и в итоге, заспазмировавшись, перекособочили всю спину.

После всех мер, изменения видны невооружённому глазу. Кроме упражнений помогает и специальный массаж, правда пришлось перебрать довольно большое количество массажистов, прежде чем я нашёл такую, которая смогла понять что нужно делать с моими спазмами в мышцах.

Жванецкий, человек с огромным опытом выступлений, напрягает руку, чтобы не перенапрягать шею (фото с сайта Москва24)

А чтобы проблемы не вернулись, приходится работать ещё и над своими привычками — тщательно следить за осанкой, сознательно компенсировать гиперлордоз в пояснице, расслабляя одну группу мышц и напрягая другую, правильно сидеть, не допускать перегиба шеи при работе с ноутбуком и смартфоном.

Последнее, как ни смешно, даётся мне хуже всего. Стоит отвлечься, рука со смартфоном опускается, шея перегибается вниз, плечи сразу сутулятся, поясница и брюшина включают мышцы, чтобы удержать всё в равновесии.

Поскольку на этом сосредоточено много моего внимания, я постоянно замечаю ту же проблему у окружающих — все держат смартфон и ноутбуки очень низко, перегружая шею. Это довольно серьёзная проблема, об этом уже много написано.

Непонятно что делать с этим — ничего или вести какую-то разъяснительную работу. Второе мне кажется нетактичным, поэтому я не вмешиваюсь.

Думаю, делать это в собственном блоге более позволительно, поэтому с невысокой трибуны своего блога хочу всем посоветовать почитать пару статей на этот счёт, испугаться и следить за положением своей головы.

И снова продолжаю разбирать находки с чердаков.

Иногда среди чердачного хлама попадаются коробки́ спичек, один такой, советских времён, я уже выкладывал. На этот раз хочу поделиться фотографией оборотной стороны дореволюционного коробка.

Мало что проясняющая для современного обывателя надпись «безъ сѣры и фосфора» означает, что спички производились по шведской технологии — без ядовитого белого фосфора (он заменялся красным), а серу, которая сильно воняла при горении (что породило поговорку «сначала вонь, потом огонь»), заменили воском, стеарином или парафином, пропитав ими головку спички.

Задник дореволюционной (1888—1905 гг.) коробки спичек Сапожникова, фирма основана в 1887 году

Как и написано на этикетке, фабрика, произведшая коробок, основана в 1887 году. Её основатель — Иван Исаакович Сапожников родился в деревне Барминская Пустошь Бобинской волости Вятского уезда, вблизи станции Вятка, в семье крестьянина. Однажды Иван Исаакович узнал, что в Слободской волости появился новый промысел — спичечное производство, заинтересовался, разузнал подробности и в 50-х годах 19 века организовал производство спичек на дому.

Сначала работала только семья Ивана, но товар пользовался большим спросом, производство ширилось, вскоре пришлось нанять других крестьян в своей деревне, потом задействовать рабочие руки из других сёл. Спрос рос и Иван Исаакович решил построить собственную фабрику. Купил за бесценок землю на болоте и в 1887-м году открыл фирму «Первая паровая спичечная фабрика И. И. Сапожникова с сыновьями».

Дела шли хорошо, продукция стала экспортироваться за рубеж. В 1900 году предприятие Ивана Сапожникова вышло в лидеры губернии: годовой оборот производства составил 260 тысяч рублей, продукция сбывалась в Казанскую, Пермскую, частично в Вятскую губернии, в приволжские города.

Сапожников Иван Исаакович с женой, владелец фабрики в д. Сапожнята (бывш. Барминская пустошь)

В мае 1909 года был учреджён торговый дом с названием «Иван Исаакович Сапожников с сыновьями», а 1916 году открылась ещё одна спичечная фабрика близ слободы Дымково.

Но наступила революция, в 1918 году спичечная фабрика Ивана Исааковича была национализирована и в 1920 году получила название «Красная Звезда». Дальнейшая её история мне уже малоинтересна.

Хоть бренд и исчез, но судя по легкообнаруживаемым на специализированных ресурсах генеалогическим деревьям, потомки Ивана Исааковича живы-здоровы и продолжают интересоваться своим предприимчивым предком.

Про программистов-«волшебников», большая цитата (ниже весь текст не мой).

Хочу высказаться также по триаде «объект — указатель — ссылка».

Изначально в Си (не «++») ссылок не было. Были только объекты и указатели. Любой начинающий сталкивался с указателями, как только ему требовалось впервые изменить в теле функции значение переданного функции параметра:

void func1(int i) { i = 1; }
void func2(int* i) { *i = 1; }

Далее:

int i = 0;
func1(i); // всё ещё i==0
func2(i); // вот теперь i==1

Этот код демонстрирует то свойство Си, из-за которого он называется «высокоуровневым ассемблером». В тексте языка явно указано, что происходит на уровне ассемблера. В func1 в ячейку на стеке, отведённую под параметры функции, кладут целое значение, i — имя этой ячейки. Туда пишется «1». В func2() в ячейку кладётся указатель i, то есть адрес некоторой другой ячейки, где и лежит значение. В теле явно стоит операция разадресации (*i) — «обратимся к той другой ячейке, адрес которой лежит i». Именно в ту ячейку засовываем «1».

Спрашивается, так зачем ещё потребовались ссылки? Ответ таков. В мире существует, не исчезает и даже порой ширится класс «программистов-волшебников», то есть любителей «программирования с волшебными словами». Программисты-волшебники рассуждают так: запись i = 1; хорошая и понятная. «Присвой i единицу». Запись *i = 1; — противная, компьютерная, не для людей. «Положи „1“ в ячейку, адрес которой лежит в i». Фу.

Пусть лучше в теле func2 тоже будет написано по-человечески: i=1. Однако работает пусть всё, как раньше — func1 получает на стек значение, а func2 — указатель. И оператор присваивания, с виду теперь одинаковый, пусть работает по разному. В func1 — обычное присваивание, в func2 — с разадресацией указателя. А чтобы теперь понять, как это работает, мы введём в язык волшебный значок «&». Теперь всё просто:

void func1(int i) { i = 1; }
void func1(int &i){ i = 1; }
int i = 0;
func1(i); // волшебного значка нет, i не изменилось
func2(i); // волшебный значок! i изменилось.

Смотрите, операторы в теле функций одинаковые, а работает по-разному, и всё из-за волшебного значка! При этом можно даже не разбираться, как это работает, даже не знать про какие-то указатели. Как-то само присваивается, из-за чудесного значка.

Программисты Си долго сопротивлялись, но программисты-волшебники победили, и ссылки появились в Си++.

Через несколько дней мы собирались лететь в отпуск в Китай, но из-за истерии с коронавирусом, которым заболели примерно 0,02‰ (две тысячные процента) китайцев, пришлось буквально в последние дни искать другой тур. Успели взять три последних билета во Вьетнам.

Весь этот инфошум здо́рово давит на психику и, чтобы понимать реальное положение дел, мне лучшим подспорьем показался канал доктора Комаровского, где он регулярно и популярно рассказывает о том, что известно на текущий момент.

В своём последнем видео доктор призвал тщательно мыть руки, чихать в локтевой сгиб и перестать здороваться за руку со всеми подряд — этой рукой мы потом трём нос и это, по утверждению Комаровского, есть основной канал распространения вируса гриппа.

Я тут подумал, что это хорошо подтверждается статистикой. В основном за руку здороваются мужчины, и 71% заболевших — тоже мужчины. В этом есть даже какая-то ирония, ведь рукопожатие, исторически, — демонстрация отсутствия оружия в руке, ну а вирусы гриппа — чем не оружие?

Дополнение: рухнула моя теория, друг в комментариях в «Фейсбуке» утверждает, что в азиатских культурах рукопожатие не принято (он живёт в Сингапуре).

Продолжаю разбирать находки с чердаков.

Одна из вещей, найденных там, — несколько листков отрывного календаря за 1908 год. Было очень соблазнительно выкладывать по листку в соответствующие даты, но слишком долго ждать, поэтому буду постепенно выкладывать безо всякой системы.

Лист отрывного календаря за 19 февраля 1908 года

Анекдот меня не впечатлил, а вот «меню» — да. Как я понимаю, это это идеи того, чем можно было бы побаловать гостей в этот день:

Супъ изъ сушеныхъ вишень.
Рыба жареная.
Суфле изъ муки.

Бросился в глаза «суп из сушеных вишен» — очень необычное блюдо, как по мне, никогда о таком не слышал. Я подумал что это в правду какой-то экзотический суп, но, судя по рецептам в интернете, это скорее какая-то разновидность сладкой подливки.

В ПХП 7.4 предпринята очередная попытка обзавестись интерфейсом к языку Си. Кажется наконец за это расширение взялись по-серьёзному, и его поддержка не исчезнет со временем, как это уже случалось ранее с прошлыми реализациями.

Для интереса посмотрел что за АПИ получилось. В принципе, всё очень просто. Вот как выглядит функция-обёртка вокруг вызова mkdtemp с обработкой ошибок (проверял у себя на «Маке»):

/**
 * @method object mkdtemp(string $template)
 * @method object strerror(int $errnum)
 * @property-read int $errno
 */
$ffi = FFI::cdef('
    // Импортируем функцию создания временного директория
    char *mkdtemp(char *template);

    // Импортируем функцию перевода кодов ошибок в строку
    char *strerror(int errnum);

    // Импортируем переменную, хранящую коды ошибок
    int errno;
');

/**
 * Фунция для создания временных директориев по маске
 * @param string $template Шаблон создания (см. man mkdtemp)
 * @return string Путь до временного директория
 */
$mkdtemp = function (string $template) use ($ffi): string {
    $result = $ffi->mkdtemp($template);

    if ($result === null) {
        $errno = $ffi->errno;
        $errstr = $ffi->strerror($errno);
        throw new RuntimeException(FFI::string($errstr), $errno);
    }

    return FFI::string($result);
};

Как можно понять из кода, создаётся объект, в который импортируются сущности, перечисленные в сишной нотации в первом параметре. В общем случае вторым параметром требуется указать библиотеку для импорта, но в данном случае работает и так.

Не знаю заработает ли этот код без изменений под Линуксом и Виндоузом, у кого есть под рукой, посмотрите, пожалуйста.

В этом примере параметры в импортированные функции передаются как обычные типы ПХП, а некоторые возвращаемые значения требуют конвертации. Так char * возвращается как специальный объект, который нужно преобразовывать в строку вызовом метода FFI::string.

Вот тривиальный текстовый пример использования созданной выше функции:

$template = implode(DIRECTORY_SEPARATOR, [sys_get_temp_dir(), 'ffiphp.XXXXXX']);

try {
    $tmp = $mkdtemp($template);
    rmdir($tmp);
    echo $tmp, "\n";
} catch (RuntimeException $e) {
    echo $e->getMessage(), "\n";
}

Суть происходящего проста: если директорий удалось создать, то он будет уничтожен, а его имя — выведено на экран, иначе появится текстовое сообщение об ошибке.

Мне очень нравится куда двигается язык ПХП в последние годы. Много вещей удалось исправить, и движение в правильную сторону не останавливается. На список изменений восьмой версии приятно смотреть, кроме пресловутой компиляции «на лету», есть очень много других приятных изменений, в том числе, в ключе поднятой темы, буду убраны некоторые архаичные и вредные штуки.

В процессе изучения списка изменений, иногда находятся грабли, на которые я, к счастью, никогда не вставал. Хорошо, что они со временем из языка исчезают. Например:

The needle argument of strpos(), strrpos(), stripos(), strripos(), strstr(), strchr(), strrchr(), and stristr() will now always be interpreted as a string. Previously non-string needles were interpreted as an ASCII code point. An explicit call to chr() can be used to restore the previous behavior.

Я даже не подозревал, что в качестве параметра в функции поиска подстроки сейчас можно (в восьмой версии будет нельзя) передать код символа. Так как в ПХП мало кто следит за типом переменной, можно получить несколько обескураживающие результаты:

// объявили строковую переменную и где-то по коду она превратилась в число,
// 49 — это код символа «1»
$needle = (int) "49";

// выдаёт «Есть»
echo @strpos("12349", $needle) === false ? "Нету\n" : "Есть\n";

// Несколько неожиданно выдаёт «Нету», ищется символ с кодом «49» (единица)
echo @strpos("02349", $needle) === false ? "Нету\n" : "Есть\n";

В ПХП8 число будет преобразовано в строку и искаться будет именно строка, то есть оба этих примера выдадут «Есть».

В продукте, который мы делаем в нашей компании, не используется PDO для соединения с базой данных — так исторически сложилось и вряд ли имеет смысл менять. Причина тому — оптимизации; мы широко используем эскуэль и задействуем диалектные особенности используемой СУБД (в нашем случае это «Постгрес»). То есть универсальность PDO нам ничего бы не дала.

Недавно возникла задача выполнения запроса с таймаутом — если выполнение запроса занимает больше времени, чем по нашему мнению пользователь готов ждать, то лучше прервать запрос и показать заглушку. В PDO кажется такая возможность есть (параметр можно задать, но мы не тестировали), а в постгресовском модуле для ПХП готового способа не оказалось.

Мы долгое время перебирали идеи (вплоть до внешнего процесса с таймером), но ничего не выглядело достаточно хорошо, чтобы помещать это в код. В конечном счёте мой братишка предложил очень простое решение. Ответ лежал в работе с асинхронным АПИ. Обычно это выглядит как-то так:

$con = pg_pconnect("…");
if ($con === false) {
    throw new \RuntimeException('Could not connect');
}
// асинхронно выполняем запрос, в синхронном варианте тут было бы pg_query
if (pg_send_query($conn, "select * from users")) {
    // тут можно делать что угодно, пока мы не будем готовы принять результат
    // …
    // синхронно получаем результат
    var_dump(pg_get_result($conn));
}

Поскольку pg_send_query неблокирующий, то можно было бы попытаться как-то проконтролировать не истёк ли таймаут. Но как это сделать? Вот что он придумал:

function waitForResult($connection, callable $callback, int $timeout): void
{
    $stream = pg_socket($connection);
    while (pg_connection_busy($connection)) {
        $read = [$stream];
        $write = $except = null;

        $numChangedStreams = stream_select($read, $write, $except, 0, $timeout);
        if ($numChangedStreams > 0 || $numChangedStreams === false) {
            break;
        }

        $callback();
    }
}

После отсылки запроса мы получаем сетевой сокет соединения с базой данных и ожидаем в нём появления данных для чтения. Если за таймаут этого не происходит (или возникает ошибка), то цикл ожидания прерывается, иначе вызывается функция обратного вызова для получения порции данных.

Признаться, не помню, чтобы хоть раз встречал нафталин в жизни, кроме как в присказках — обычно это синоним чего-то старого, замшелого. Очевидно из-за того, что им когда-то пересыпали старые вещи, в попытках уберечь их от моли. Теперь моль редко встретишь в городских квартирах.

Упаковки из-под нафталина (одна сфотографирована с двух сторон), найденные на чердаке

И вот, копаясь в старом сундуке на чердаке одного из друзей, увидел три пустые упаковки, взял себе, рассмотреть как следует. Инструкция по применению на одной из упаковок гласит:

Нафталин ПРИМЕНЯЕТСЯ для предохранения меховых, шерстяных, ковровых изделий, одежды и обуви от ПОРЧИ их МОЛЬЮ.

Вещи необходимо вычистить и просушить, а затем пересыпать нафталином.

Нафталин необходимо насыпать не на вещи, а на бумагу, которой они перекладываются.

Можно мешочки с нафталином разложить в шкафах или сундуках.

Ценные вещи вешают на плечики, а мешочки с нафталином кладут в карманы или подшивают к подкладке.

Мелкие шерстяные вещи хранят в наволочке, мешках, коробках, на дно которых насыпают нафталин.

Как легко догадаться, нафталин — яд. Отравление им вызывает головные боли, тошноту, рвоту, раздражение слизистых оболочек. Хроническое воздействие нафталина также приводит к нарушению работы печени и поджелудочной железы, вызывает развитие атрофического ринита и фарингита. Помимо этого, он — возможный канцероген.

Фото в бо́льшем размере — один из пакетиков, где когда-то лежал нафталин, в жизни размером примерно с ладонь

Думаю, в тех количествах, которые применяли для отпугивания моли, он не опасен, хотя и не изучал этот вопрос.

Нафталин — никакая не «химия» (привет натуропатам!), в природе его выделяет один из видов термитов, чтобы защитить свои гнёзда от муравьёв, грибков и нематод. Добывают его, правда, не из термитов, а из каменноугольного дегтя, закалочного масла и другого сырья.