В моей голове слово «беспризорность» безусловно связано с детьми, никаких других использований слова я не припомню.

Но оказывается в конце 1920-х годов существовало понятие «беспризорная мать» — мать-одиночка с грудным ребёнком.

Вот что об этом пишет «Большая медицинская энциклопедия» (том 3, Москва, 1928):

Неустойчивость брачных связей, как отражение искания новых форм семейно-бытовых отношений, породила за последние годы особый вид Б[еспризорности], а именно — беспризорную мать. Понятие это, конечно, условное. Под категорией беспризорной матери разумеют мать-одиночку с грудным ребёнком, чаще всего оставленную мужем в период беременности или вскоре после родов.

В большинстве своём — выходцы из деревни (батрачки, вследствие случайных связей во время сезонных работ на промыслах, или в городе — домашние работницы), — беспризорные матери являются той социальной группой, к[ото]рая давала прежде и даёт теперь наибольший % подкидывания детей. Это соц. явление тоже беспризорность, но в нашем быту и сознании оно связано с понятием подкидывание.

Были даже специальные общежития для беспризорных матерей, где им первое время помогали, консультировали и помогали найти работу. В родильных домах, если было видно, что женщину никто не навещает, узнавали есть ли родные и знакомые, куда она пойдёт после роддома, если никого нет и пойти некуда, старались устроить в такое общежитие. Это позволяло бороться с подкидыванием детей и уменьшало смертность.

Статистика по общежитиям для беспризорных матерей из книги «Охрана материнства и младенчества на Западе и в СССР. Исторический очерк», Р. М. Бравая, 1929

Впрочем, таких заведений было мало, да и вместимость их была небольшая, например в 1927 году в Москве такое заведение было одно и всего на 100 коек (см. «Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1927 год»).

Открылось оно 8 марта 1922 года (по сведениям «Женского журнала» №5 за 1928 год), внутри было 27 комнат, в одной комнате проживало 3—5 женщин. Там же были и ясли, в восемь утра женщины относили туда детей, в пять вечера забирали.

Некоторые мамы работали в мастерской при общежитии — вышивали накидки, салфетки, наволочки и так далее, делали игрушки — мишек, заек, мопсов. Была так же отдельная швейная мастерская, где шилось бельё по заказу Мосздравотдела. Всё заработанное шло в оплату проживания.

Куда делись такие общежития позднее (в тридцатых годах они уже не упоминаются), мне выяснить не удалось, возможно их функции на себя взяли другие учреждения или проблема исчерпала себя.