Утро для меня непривычное время. Обычно, когда я просыпаюсь, люди обдумывают что будут есть на обед. Может быть из-за этого мне кажется, что сегодняшнее утро излишне наполненно агрессией. Возможно по утрам все всегда такие.

Вот в метро бабушка тащит мимо меня ребёнка за руку, ребёнку всё интересно.

— Баба, а почему там свечи горят? — указывает на потолок, где светит люстра с вытянутыми энергосберегающими лампочками, действительно похожими на свечи. — Какие свечи, чо тупишь-то? Это лампачки — бабуля раздражена, дёргает ребёнка за руку, это такой способ отвлечь, сместить фокус внимания. — А… а лампочки почему горят? — ребёнок не поддаётся. — Ну чё ты, а? Заладила!! Надо, значит!!! — чуть ли не на крик.

В аэропорту интеллигент с кем-то серьёзно ругается по телефону, звучит это забавно, так как воспитание трансформирует фразу «ты у меня ща гавно будешь жрать» в смешное «ты у меня эти какашки скушаешь, прямо сейчас».

Через минуту по тому же маршруту, но более грубо кого-то пытается отослать усталая барышня с кругами вокруг сонно слипающихся век, на футболке надпись «Moscow never sleeps». Последнее видно; хотя даётся тяжело.

Мне тоже несладко — за соседним столиком сидит какой-то бейтаныс ағай из Казахстана, очень хочется попросить его кричать в трубку потише. Меня раздражает его крик, хотя, может быть, его дедушка («Ата! Ата!» — кричит он на весь зал в трубку) просто плохо слышит.

А, в целом, всё спокойно, самолёты летают, ничего не напоминает о том недавнем аде, что тут довелось пережить людям.